Владимир Гоголев преодолевал себя с самого детства. По-разному это происходило, но преодоления преследовали его всю жизнь...
Мальчишкой, еще бесштанным, Вовка мечтал о войне: бегал с выструганным в мастерской отца автоматом и мечтал о победах (от отца унаследовал навыки мастера по многим вопросам). Он завидовал отцу, который воевал мужественно и стойко, был награжден орденами и медалями, но однажды попал в плен тяжелораненым, бежал из лагеря военнопленных, вернулся в родную дивизию, но к офицерским обязанностям его не допустили, хотя проверку от энкавэдешников прошел суровую. Но тогда рядовой артиллерист Александр Гоголев особо не расстраивался. Главным считал другой постулат: может воевать и бить врага. И он бил его: беспощадно, безжалостно. И только под Берлином, где встретил Победу, почувствовал, что наступило душевное облегчение – больше мстить было некому… Вернулся в Мурманск в 1947 году, а на следующий год встречал супругу из роддома с орущим и неспокойным Вовкой…
Семья Гоголевых росла: вот сестренка появилась на свет, потом и братишка. Живи и радуйся, но отец внезапно уехал на родину, в Краснодарский край. Что его туда повлекло, Владимир не мог объяснить. И до сих пор, хотя прошло уже 57 лет, объяснить не может. Он остался за старшего мужчину в семье и старался помогать матери во всем, порой пропуская даже любимые тренировки и игры в хоккее с шайбой…
Евгения Малков, корреспондент журнала «Физкультура и спорт», вспоминал: «Мы росли с Вовкой в одном бараке недалеко от Долины Уюта. Барак был длинным, коридор тянулся метров на 50, по обеим сторонам которого располагались небольшие комнатки, их было штук 30. Наши – расположились напротив друг друга, а потому мы с Вовкой подружились, вместе играли «в войну», громили немцев, брали «Берлин», праздновали победы… Я был на год старше друга, увлекался лыжами, даже стал победителем Праздника Севера в своей возрастной группе, а Вовка помогал мне в этих соревнованиях. Он держал мой заношенный зипун, похожий на фуфайку, чтобы укрыть им меня после финиша, когда я обессиленный падал на снег…Почему он не стал лыжником, не знаю, но хоккей любил до азарта: мне кажется что он родился прямо с коньками на ногах. Рядом с нашим бараком было небольшое озерцо, и он с мальчишками гонял там шайбу дотемна, а когда лед заметало снегом, чистил без устали… Потом наша семья переехала в Молдавию из-за болезни отца-фронтовика, и судьба Володи долгое время была для меня неизвестна. Но я, поступив в МГУ, на факультет журналистики, мечтал съездить в командировку в Мурманск, чтобы написать для «Советского спорта» о Празднике Севера, который в 80-е гремел в стране и за рубежом, ибо на его соревнования съезжались советские и зарубежные «звезды» лыжного спорта… И тогда я Владимира нашел: он играл в хоккей за «Судоверфь», за сборную Мурманской области, но уже мечтал о тренерской карьере… Почему ему не удалось стать выдающимся хоккеистом? Мне, как спортивному журналисту, было это понятно: никаких условий для взращивания выдающихся хоккеистов тогда в Мурманске не было. И мечтать о попадании в команды ЦСКА, «Спартак», «Динамо», «Крылья Советов» можно было только… в грёзах. Преодолеть барьер бедного технического и тренерского «оснащения» было перспективным парням невозможно. Но тренером Володя стал прекрасным: его команда побеждала на областных соревнованиях, била соперников на турнирах в РСФСР, выходила в финал всесоюзных соревнований. 
Даже великий и легендарный Анатолий Владимирович Тарасов приходил в команду северян и поздравлял их за прекрасные игры. Тогда в команде Володи тренировался и выступал Сережа Федоров, будущая «звезда» российского и мирового хоккея… И, казалось, противостояние в хоккейном поле Владимира Гоголева с самим собой завершилось. Ан, нет: однажды он звонит мне и просит о помощи: «Помоги там, в Москве, нашему хоккею – система разваливается, команду мою могут разогнать…» Помогал, конечно, в советские времена: тогда центральные СМИ были могучие, влияние оказывали действенное. Но что я мог сделать в 90-е годы, когда ельцинские старатели разваливали не только спорт, но и страну? И ушел Владимир Александрович Гоголев в другой «спорт» - стал заливать лёд и готовить к соревнованиям хоккейный корт в Долине Уюта…»
Однако кое в чем Гоголев преуспел: он создал семью и растил троих детей: Диму, Никиту и Катю. И его преодолевание себя вроде бы должно успокоиться. Но не тот тогда был бы Владимир Александрович. Он, будучи главным тренером сборной команды мальчишек, тренировал и сыновей. Особенно требователен был к старшему – Дмитрию. Вот как сын описал те годы в команде отца:
- Не давал пощады мне папа: даже дома заставлял делать определенные упражнения, которые развивали силу броска, ускоряли рывки на льду, правильно координировали ведение шайбы и т.д. И никогда мои сверстники в команде ни разу не упрекнули меня, что я блатной, что мне отец какие-то привилегии создает – не было такого. Ко всем своим воспитанникам папа предъявлял одинаковые требования. Заставлял выполнять свои указания и советы. Но ко мне был еще требовательнее и суровее…
Евгений Малков в своем очерке о друге, Владимире Гоголеве, так описал некоторые деяния мурманского тренера:
- Он очень любил Димку, но понимал, что в Мурманске он не станет настоящим хоккеистом. И отвез сына в Свердловск (нынешний Екатеринбург), чтобы определить его в хоккейный спортинтернат. Тогда Диме было 14 лет. И Дмитрий стал прекрасным хоккеистом: в 18 лет уже выступал в основе «Крыльев Советов», в одной из лучших команд страны, где играли легендарные спортсмены. Потом его путь продолжился в «Спартаке», «Ак-Барсе», ЦСКА, «Металлурге», «Мерано» (Италия), «Витковице» (Чехия), «Витязе» (Чехов)… Пригласили Дмитрия в 2009 году главным тренером в молодежку «Спартака»…
Но преодоления в самом себе у Владимира Александровича продолжались: надо было думать о детях, потом стали волновать мысли о внуках и внучках. Дмитрий растил уже двух сыновей, которые отлично играли в хоккей, но он видел их в командах НХЛ, КХЛ, а потому тренировал, вспоминая уроки отца, без скидок на родственность… Обо всех душевных перипетиях главного Гоголева рассказать не удастся: очень уж их много, а вместить в очерк их все – невозможно. Я предложил как то Владимиру Александровичу идею: «Напиши книгу о своей жизни, о жизни детей, внуков. Очень интересный получится материал. И своим тренерским опытом поделись, видением развития хоккея, каким должен быть тренер, чтобы растить чемпионов и победителей… Ведь сам видишь, что хоккей в Заполярье застыл в развитии, по сути умирает, что нет у нас былых достижений, тренеров, игроков…» Отшучивался Гоголев, отмахивался: «Какой из меня писатель. Вот тренирую сейчас команду «Евроросс» и доволен. Слежу за хоккейным кортом команды, за тренировками мужиков. 
С сынами связь поддерживаю, с дочкой, с внуками. И мечтаю об одном: достроить в деревушке Заборье, что рядом с городком Ярцево в Смоленской области, большой корт, создать там детскую хоккейную команду и довести её до победных вершин. А что еще может сделать семидесятилетний тренер? Старичок уже…»
Владимир Александрович часто приглашает меня приехать к нему в Заборье, погостить, посмотреть на строительство дома, на возведение большого хоккейного корта и футбольного поля (владения позволяют размахнуться), отдохнуть… И я в прошлом году уже настроился на поездку к нему, но не мог дозвониться до Гоголева: не дружит он с телефонами. Так и не съездил. Но вот мой коллега, друг Гоголева - Евгений Малков побывал там. И был в восхищении от увиденного: Владимир Александрович сам всё строит, за свои кровные (правда, Дмитрий помогает материально), но корт и поле уже почти оформлены в своем «облике». Хотя еще много что предстоит сделать. В этом году у Гоголева в планах соорудить раздевалки для игроков, провести освещение, возвести дополнительные пристройки у дома для отдыха мальчишек…
- Я был в столбняке, когда увидел, что сделал мой друг, - рассказал Евгений. – Это была настоящая спортивная арена. Если ему удастся всё завершить, как планирует, это будет чудо! Он же мечтает набрать ребятишек из деревушки, из соседнего городка и тренировать их. Бесплатно. Главное, чтобы они были заняты, чтобы любили хоккей и стремились к совершенству… Ну, не романтик ли? И это в 72-то года!!!
Романтик, это точно. Но и не без гранул прагматизма: работает до сих пор, не оставляет любимый хоккей, зарабатывает деньги, чтобы достраивать свой «дворец счастья» для местных ребятишек, планирует действия на летний период… И романтично не задумывается, а что будет лет через 10-15, когда не хватит сил осуществлять задуманное… Но об этом Владимир Александрович себя не спрашивает. Мне же кажется, что где то, в глубинке сознания, у него живет мыслишка: «Продолжит дело сын Дима или его сыновья, мои внуки, они не позабудут о корте, футбольном поле, о пацанятах из Заборья, из Ярцево и о моем новом доме… Дело Гоголева будет жить и продолжаться…»
… И вот звонок от Гоголева. 27 апреля, в его день рождения: «Привет, Витя! Я скоро отправляюсь на Смоленщину, в Заборье. Приезжай обязательно в этом году, буду с нетерпением ждать. Покажу тебе свои владения. Думаю, тебе понравится…»
Съезжу летом. Если дозвонюсь до хозяина, конечно…
Виктор ШУБИН
Фото автора и из архива Владимира Гоголева
