Виктор Ермаков окончил мореходку в Архангельске в далеком 1969 году. И стал мореманить на судах Северного бассейна. Ходил матросом, боцманом, но главной его профессией стала рыболовная – он классный рыбмастер. За свою работу Виктор Викторович получил много наград. В середине 90-х годов прошлого века его любимая фирма «Мурманрыбпром» («Мурмансельдь») стала умирать. И очень быстрыми темпами.
Ермаков, который и между рейсами любил «причаститься», «породнился с горькой» основательно. И что только не предпринимала Лидия, обожаемая супруга, что только не придумывали сыновья, Андрей и Василий, их жены – ничто не помогало. Пил ежедневно и подружился с такими же алкашами…
… Родился Витя Ермаков в 1950 году, в апреле. Мурманск в тот день не праздновал День космонавтики, но через 11 лет парнишка будет гордиться, что рожден в такой знаменательный день. Это он впервые прочувствовал в деревне Шараница, что в Вятской губернии. Там Витя воспитывался у деда, Михаила Ивановича Новоселова, который забрал трехлетнего внука у дочки и увез из Мурманска к себе в деревню.
- Я до 3-х лет не мог ходить, был худой и малоподвижный, больше ползал и сидел, - как-то вяло рассказывал об этом эпизоде жизни Виктор Ермаков, когда мы встретились с ним в его квартире на улице Героев-североморцев. – Дед меня выходил, в жизнь вернул, и стал я шустрым и неугомонным, - уже с улыбкой продолжал ветеран. – И деревенским пацанам не уступал: бывало, и дрался, и хулиганил, и по садам лазил… Вот мы – все вместе - и внука нашего назвали в честь деда Михаила. Память о нем храним свято.
Второе рождение
В 1994 году, когда 105 рыбаков БМРТ «Сулой» вышли на очередной промысел в Атлантику, рыбмастер Ермаков пребывал в хорошем настроении. Пока жизнь не сулила неприятностей, а его отличные навыки в работе ценились начальством и экипажем.
- У берегов Норвегии встретили транспортное судно «Севрыбхолодфлота». Решили запастись фильмами на рейс у транспортников, чтобы не скучать, когда рыбка не будет ловиться. Начинало штормить, но мы всё равно спустили катер и направились в гости. И вдруг, в миг, так завихрелось, так взбунтовалось море, что хоть глаз коли – ничего не видно. А волны – с гору. Потеряли из виду и «Сулой», и севрыбовцев. Поначалу чувство опасности и страха не прочувствовали, а через несколько минут нас охватил ужас: кое-кто стал паниковать, чуть не прыгать за борт. Скрутили паникера насильно. Нас так швыряло по волнам, что удерживались в катере чудом… В те недолгие часы вспомнил почему-то и нашу стоянку в польском Гданьске, где ходил на концерт Аллы Пугачевой и Демиса Русоса, и дед Миша встал перед глазами, и Лидушку свою будто наяву ощутил, и сынов, и улицу родную, и деревню… Слезы лились сами собой, но их никто не видел, а я не ощущал – соленым было всё вокруг. Стал Бога вспоминать, молитву деда, причитания баб деревенских… Сколько хлестало нас море, не знаю, но вдруг оно стихло. В миг. И видим мы, что севхолодцы прямо под боком, мы в них чуть не врезались… Поднялись к ним на судно, а ноги не слушаются, тело дрожит, язык не поворачивается во рту… Отпоили нас, отогрели, привели в божеский вид. И не верилось, что живы остались…
Третье рождение
Продали любимый БМРТ Ермакова. Не стали в убиваемой «Селедке» больше нуждаться и в профессии опытного специалиста. Устроился на работу в рыбокомбинат. Там появилась возможность «лакомиться» излишками спирта. И пошло-поехало. Лихая «загрузка горячительным» так полюбилась, что организм стал пищать по утрам: «Нагрузи, влей!» И вливал Виктор Викторович в себя спиртягу немалыми дозами. Забросил свой любимый спорт – гиревой. Только недавно побеждал в международных соревнованиях в гиревом троеборье, брал чемпионские места в городе и области, а теперь – всё побоку… Слезы жены, хмурые лица сыновей видел сквозь пьяную муть в глазах…
- Проснулся (или нет) от того, что ко мне пришел кто-то в небесном облике, - продолжил рассказ Виктор Ермаков. – Чувствую - ласкает меня, что-то говорит. И то улетает, то вновь рядышком расположится. Лицо знакомое вижу иногда. Лидушкино что ли… И опять шепчет гость что-то необычное. А встать, поздороваться с ним не могу: сковала меня сила какая-то непонятная… Я пытаюсь и так, и этак приподняться, а рука не слушается, нога неподвластна, тело убитое… И что это такое – не понимал…
Поняла Лидия Васильевна, которая не сразу увидела с вечера «загруженного» мужа в бессильном состоянии. Он никуда не хотел ехать, орал неслышным голосом, пытался сопротивляться. Но она и сыновья отвезли старшего Ермакова в больницу.
- Уже потом, через несколько дней понял, что чудом остался жив: инсульт меня парализовал здорово. Обычно в таких ситуациях из него не возвращаются, тем более, что меня не сразу обнаружили в таком положении. Думали, что просто пьян... Стал я бояться умереть. Начал вспоминать Бога, заниматься, по возможности, движениями. Смастерил какие-то «подсобки» у кровати, а когда вернули меня домой, привязал веревки, приспособил полотенца, стал подтягиваться, начал учиться ходить, сидя на простынях… Потом решил отжаться. Не получилось. Я опять. И опять… Тысячу попыток сделал. Но отжался всё-таки. Разок. И пошло: раз, потом два, позже три… Сейчас до трехсот раз отжимаюсь, но шел к этому результату долгие годы…
Признаюсь, не поверил словам старого рыбака – триста раз! Это в 70 то лет! Я сам отжимаюсь чуть не каждый день, но больше 45-50 раз не осиливаю, а тут – 300. С пораженным то сердцем… Кажется, Ермаков узрел моё сомнение.
- В день рождения сыны и внуки подарили мне видео. Вот оно…
На экране смартфона видны тропические виды, птички южные, мелодии их слышны…
- Под эти звуки и отжимаюсь теперь через день. А в другие «через день» - занимаюсь гантелями. Гири уже не тягаю – нельзя, врачи запретили. И хожу гулять с Нордом.
Норд – собака нордическая?
В редкие дни, выздоравливая, спускался с 4-го этажа Виктор Викторович посидеть у дома на лавочке. Прогуливался – до контейнеров для мусора. И увидел однажды пёсика: грязного, завшивевшего, отощавшего донельзя. Хотел взять на руки – не дался. Но пошел за странным мужиком. Вместе дошли до квартиры. Песик в жилище не пошел, остался у двери. Ермаков вышел с куском курицы. Уселись вдвоем на лестнице. Привыкали друг к другу…
- Теперь мы неразлучные друзья: куда я, туда и Норд. А ведь сначала меня не признавал. Сейчас ждет май, чтобы ехать со мною в Шараницу. Хитрющий такой. И хоть назвал я его в честь Севера, но характер у него явно не нордический. Его даже «невеста» деревенская гоняет иногда… Бесхребетный…
Однако уютный «городок» из кормушек для птиц, кресел, деревянных фигурок, которые соорудил Ермаков под окнами дома, охраняет Норд стоически: голубей и воробьев разгоняет периодически. Ребятишек не трогает, либеральничает. Да и они уже не разоряют экологическое место Ермакова – привыкли к деду. Даже помогают ему обустраивать «городок»..
«Коронар» мешает жить…
Виктор Викторович общается со школьниками на расстоянии. «Как учит наш губернатор, - изрекает ветеран. – Но я их призываю помогать волонтерам, сам хожу к старикам, которые не могут обойтись без помощи. Ношу хлеб, творог, молоко – сам покупаю. И мусор у них выношу. А как иначе? В деревне нашей все друг другу тоже помогают. Вот поеду туда, тоже стану помощь оказывать. А как же иначе? Мы же люди…
Деревне Виктор Ермаков посвятил многие стихи. Без Шараницы уже не представляет себя:
- В деревню я поеду этим летом, Там тётушка моя ещё жива. Там под окном черемуха букетом, Меня заждавшись, зацвела…
Он часто в нашей беседе упоминал Шараницу. И стихи о ней читал выразительно, артистично:
- Вот мои березоньки, Дайте обниму. Милые, любимые, Я ещё живу… Озеро прозрачное Затаилось здесь, Солнышко усталое Захотело сесть…
Зашла к нам «на огонёк» Лидия Васильевна. Принесла селедку под собственным соусом – ух, вкусна оказалась. Дивно! И заговорила:
- Стал неузнаваем: не пьет, не курит, отжимается, гантелями занимается, квартирные вопросы сам решает, сыновей привечает, внуков. Другой человек – будто вновь родился… Золотую свадьбу будем справлять в следующем году. А ведь не чаяла дожить до этого…
Пора пришла уходить:
- Вижу не веришь, журналист, что отжимаюсь больше двухсот раз… Но я еще и в Семеновском купаюсь, моржую. Поедем, докажу…
После такой селедки и гостеприимства ветеранов трудно отказать заслуженному работнику рыбной отрасли. Поехали. Он и отжался 250 раз, и нырнул в полынью… Ух - пробрал меня озноб… А Ермакову холод нипочем – уже песни стал петь, стихи читать. Орел!
- «Коронар» мне не страшен: он перед сильными людьми пасует. А потому надо любить спорт, заниматься физкультурой, тренировать тело и дух свой. Тогда, как в песне поется, тело и душа будут молоды! Я хочу книгу о своей жизни написать. Поможешь? Вот в деревне и займусь творчеством. Как? Сдюжим вдвоем?
Виктор ШУБИН
Фото автора и из архива Ермаковых
